Говорят, что если увидишь один раз, как борзая гонит по полю зайца – обязательно станешь борзятником. И со временем, наблюдая за такими моментами, тебе будет казаться, что это не борзая гонит зайца, а ты сам, в момент этой гонки за жизнью гончая будет становиться твоим воплощением.
Мне снился сон. Я видел джунгли. Вековые деревья, покрытые мхом и опутанные плющом, переплетены лианами, по которым весело прыгают мартышки. Внизу под серым заплесневелым камнем, в тени и сырости лежит старый удав. Слева и справа от звериной тропы мелькают неясные тени, прячась за деревьями. До меня доносятся неслыханные доселе звуки. Я иду по тропе, и вокруг меня распускаются пестрые, полные благоухания цветы, порхают окрашенные в яркие цвета бабочки, кричат что-то на своем языке попугаи. Я чувствую, что по этой земле никогда не ходил человек, на нее еще не была наложена безжалостная рука цивилизации. Для меня все ново и интересно, все в диковинку, но, когда проходит какое-то время, я начинаю замечать, что в джунглях слишком душно и темно. Солнце пробивается через кроны деревьев и освещает все пространство вокруг, но не достаточно. Хочется больше света вокруг и чистого воздуха. И я ищу выход из джунглей, бегу по тропе и выбегаю на поляну. Дальний конец ее я вижу с трудом, но по ширине она всего около тысячи футов. Я выхожу дальше из леса и наслаждаюсь чистым свежим воздухом и солнечным светом. Здесь мир совсем не такой как в джунглях, он одинаково прекрасен и там, и там, но, если можно так сказать, здесь он более большой: если в лесу я восхищался цветком и птицей, то здесь восхищаюсь пространством и небом. Возле себя я вижу своих друзей, они оказывается все время были рядом со мной, я их просто не замечал. Я смотрю на них и думаю: «Какие хорошие у меня друзья! Как далеко от дома они пошли со мной, оставили тепло и уют и пошли в джунгли». И сразу же я ощущаю усталость от долгого путешествия, и задаюсь вопросом: «А зачем мы здесь?» И вдруг справа из леса, очень далеко от меня, выбегает какой-то зверь. Сразу же, как это бывает только во сне, я оказываюсь рядом с ним и вижу, что это лань. Из левого бока у нее торчит стрела, пущенная рукой неумелого охотника. Я бросаюсь вперед, чтобы помочь ей, и мои друзья вместе со мной, но лань отскакивает в сторону, и хромая бежит дальше. Я огорченный поворачиваюсь к друзьям и вижу странное выражение на лицах некоторых из них. Лица нескольких человек исказились, стали злобными и жестокими, и, конечно, при этом ужасно некрасивыми. Потом в их руках откуда-то появляются луки, и они начинают стрелять в убегающую лань. Другая часть друзей пытается помешать им и забрать у них луки. Они сцепляются друг с другом, ругаются и дерутся. Я бегу к друзьям, чтобы разнять их, но на пол пути почему-то оборачиваюсь и вижу, что из леса, в том месте, откуда выбежала лань, выбегают шакалы. Я кричу тем, кто заступился за лань, что появились шакалы. Но никто из моих друзей не слышит меня, они слишком заняты борьбой друг с другом. Тогда я подбираю выпавший у одного из них лук и стреляю в стаю шакалов. Но толи я вообще не умею обращаться с луком, толи стрелы кривые, но все они летят не в хищников, а в убегающую лань. Тогда я отбрасываю лук и бегу на стаю с голыми руками. Конечно же, угнаться за ними мне не представляется возможным, но я бегу. Когда я бегу, ко мне в голову приходит странная мысль: «А ведь я же могу летать». Я подпрыгиваю и, оттолкнувшись от земли, лечу. Я как бы стал орлом. Быстро догоняю стаю и пытаюсь, спикировав вниз, поймать когтями одного зверя, но неудачно. Снова и снова повторяю я попытки, и снова и снова у меня ничего не получается. То шакал уворачивается в сторону, то он вжимается в слишком густую траву, через которую я не могу пробиться. А лань выбилась из сил и бег ее становиться все медленнее и медленнее. Я знаю, что должен что-то немедленно придумать, и я понимаю: чтобы победить или отогнать шакалов мне надо стать похожим на них, только сильнее. Я становлюсь волком. Большим, белым, красивым, гордым и справедливым, как вожак стаи. Я бросаюсь на шакалов, раскидывая их в стороны, как котят, топчу и рву на части, перекусываю их пополам и наслаждаюсь этим. Наконец-то, после стольких неудачных попыток, я мщу за лань и наслаждаюсь местью. Прыжок, удар, еще удар, челюсти смыкаются на горле, кровь, хруст костей… Как вспомню – жуть. Битва заканчивается и я вижу все как бы со стороны. Большой белый волк стоит на теле своей последней жертвы, вокруг множество дохлых шакалов. Волк стоит, озирается по сторонам, ища что-то. Постепенно из его глаз исчезает звериный огонь. Он продолжает оглядываться и вдруг прыгает в сторону и смотрит на то животное на котором только что стоял. Из-за высокой травы я не могу разглядеть кто это, подхожу ближе и вижу… Тут я проснулся.
Проснувшись я понял, что это была лань, которую я убил потеряв контроль над собой, озверев во время битвы, и нападая на все, что движется. Я долго не мог заснуть, но все таки заснув, снова увидел сон, очень похожий на слышанный мной где-то ранее.
В старом городе на центральную площадь собрались почти все жители. Это не праздник, потому что все стоят очень грустные. В центре площади стоит эшафот, и я понимаю, что это казнь. Звучат трубы, толпа расступается образовывая проход, и в дальнем конце этого прохода появляется приговоренный. Им являюсь я. Меня собираются казнить за убийство лани. К эшафоту меня ведут мои друзья. Спереди идут те, кто, как и я, вступился за лань, им стыдно передо мной, поэтому они не оборачиваются. Сзади идут те, кто в лань стрелял, на них мне смотреть противно, поэтому я тоже не оборачиваюсь. Я вглядываюсь в лица толпы. Все лица печальные, но мне кажется, что эта печаль лживая. Толпа в тайне радуется, что меня казнят. Я всхожу на эшафот. Там стоит палач, и я думаю, что он мне сейчас отрубит голову, но вместо этого палач объявляет, что за жестокое, заранее спланированное убийство я лишаюсь прописки в городе (что мне показалось очень глупым) и изгоняюсь в пустыню, окружающую его. В тот же миг я ясно понимаю, что этот палач и был тем «неумелым охотником» пустившим стрелу в лань, более того это он натравил шакалов на ее след и дал луки некоторым из моих друзей. Я сразу же начинаю говорить об этом, но все кричат на меня, кто-то злобно, кто-то с насмешкой. Я кричу, чтобы заглушить их, тогда они накидываются на меня и начинают бить… Я снова проснулся, на этот раз оттого, что меня нежно трясла мама.
В двух этих снах я был охотником и жертвой, убийцей и осужденным несправедливым судом, и эти сны можно считать бредовыми. И я не думаю, что в наше время сны бывают пророческими, но на некоторые вещи я взглянул по-другому именно благодаря им.
И еще. Я написал, что мне показалось глупым лишать меня «прописки». Просто я точно знал, что за городом Распрекрасный Сад.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Крик души : Война - брат Геннадий Пока Христиане разбираются между собой ,кто прав, всё делается для того чтобы слово Христианин, было забыто.
Почему люди готовы любить друг друга, во время войны, во время мира воюют друг с другом, чтобы доказать,себе я прав в этом.
